Главная / Латвия / Статьи / Латвия в эпоху раннего средневековья. Крестовые походы в Прибалтику: идеология и история /

В 9-12 вв. в Латвии сложились раннефеодальные отношения. Вдоль реки Даугавы (Западной Двины) из русских княжеств распространяется православие и система княжеского правления; в западной части страны (Курземе) и в южной (Земгале) зарождаются феодальные государственные образования - первые княжества: Кокнесе, Ерсика, Талава; возникают, часто вокруг замков-усадеб, городские поселения с ремесленными посадами (Даугмале недалеко от Риги; Тервете, Добельский район). До конца 12 в. строили обычно из дерева, с конца же 12 в. стало преобладать строительство каменных оборонительных и культовых зданий. Самые древние из них, в романском стиле, возведены из местного известняка.

Несмотря на долгий путь развития и торгово-культурные связи, Прибалтика приобрела реальные очертания для западного мира только в 13 веке, во время Северных крестовых походов, когда крестоносцы прибыли на берега Западной Двины – спустя век после принятой в 1095 году на Клермонском соборе (Южная Франция) клятвы освободить от мусульман Гроб Господень в Иерусалиме. Еще в 70-х годах 11 века Север казался Западной Европе местом, населенным чудовищными амазонками, белокурыми дикарями и людоедами, как писал о берегах Балтики известный географ Адам Бременский. Внушали страх и распоряжавшиеся на море воинственные викинги и свирепые корсары. Рыцарская эпоха оказала значительное влияние на весь облик Прибалтики: в результате восточное побережье Балтийского моря на многие века стало частью западнохристианской культурной общности, о чем свидетельствует облик старых западноевропейских городов, сохраняющийся у Таллинна, Риги, Тарту. Но началась она здесь уже в период кризисных тенденций в католическом мире на Западе. К началу 13 в. власть папы Римского достигла своего высшего могущества, когда короли Англии и Арагонии признали себя его вассалами, а враждебная папству империя Гогенштауфенов распалась. Однако это время активизации мирских интересов духовенства, с продажей индульгенций и стремлением монастырей к обогащению, было периодом нравственного упадка католического духовенства. Появление в 1209 году св. Франциска Ассизского (1181 или 1182-1226) с проповедью любви, обращенной ко всему живому – и к людям, и к животным, и к «братьям нашим птицам и рыбам», с его духом нестяжательства, возрождением первоапостольских традиций, - стало светлым событием для католического мира, возрождающим доверие к церкви. Франциск был современником величайшего из владык тогдашнего мира, папы Иннокентия Ш, который благословил епископа Альберта на крестовый поход в Ливонию. На Латеранском соборе 1215 г., крупнейшем собрании церковных властей средневекового мира, папа Иннокентий Ш официально провозгласил крестовую войну против язычников Прибалтики и посвятил эту страну Пресвятой Богородице – подобно тому, как Палестина считалась страной Христа. Страна, называвшаяся Ливонией, по имени племени ливов, живших на балтийском побережье и по нижнему течению Западной Двины (Даугавы), стала с этих пор и «страной Марии», «терра Мариана», о чем напоминают названия старых латгальских поселений – Мариенбург, Мариенталь, Мариенгаузен. Сама рыцарская служба воспринималась как молитва Пресвятой Богородице. Изваяния Пресвятой Девы стояли на перекрестках дорог. Даже повседневная жизнь Ливонского ордена уподоблялась служению Богородице: военные кампании начинались в праздник, связанный с Пресвятой Богородицей; каждый член ордена обязан был ежечасно читать богородичный антифон. Идеолог крестовых войн, аббат Бернар Клервосский, выразил средневековые представления о необходимости борьбы с черными демоническими силами, которые покинули Римскую империю благодаря деятельности первых христиан и скрывались в лесах и гротах ливонских язычников. В соответствии с утверждаемой им доктриной рыцарям нужно было физически одолеть эти темные силы, заслонявшие евангельский свет от язычников, освободить людей от их власти, и только после этого можно было их крестить. По учению Бернара Клервосского, чтобы различить, где скрываются темные силы и не покарать невиновных, рыцарю сначала нужно победить демонов в себе, утверждаясь в целомудрии, бедности, послушании, молитве и посте. Таким образом, рыцарская экспансия в Прибалтику рассматривалась как высокая миссия. Жизнь ордена регулировалась уставом, который складывался в течение столетий, начиная еще с крестовых походов в Палестину. Такой устав был в каждом замке, и его полагалось читать не меньше трех раз в год, обычно во время трапезы. День начинался с литургии, еще до рассвета. Поскольку рыцарю-монаху следовало изнурять плоть постом, еда была скромная: в основном, каши, хлеб, овощи; мяса не употребляли. Не менее скромным могло быть и имущество рыцаря: пара рубашек, пара бриджей, две пары обуви, один плащ, одна простыня, один спальный мешок, молитвенник и нож. Спать полагалось в рубашке, бриджах и сапогах. Не разрешалось носить фамильный герб – лишь общий для всех меч и красный крест на плаще. Запрещались все развлечения, кроме охоты на медведя и волка без гончих собак. Правилом было молчание и постоянная молитва.

Постепенно, по западноевропейскому образцу, утверждались в Прибалтике рыцарские ордена, объединявшие рыцарей-монахов. Второй ливонский епископ Альберт (1199-1229) создал такой орден для Ливонии. В 1202-1236 гг. он назывался Орден меченосцев, так как помимо принятого на Клермонском соборе красного креста на плащах рыцари носили и изображение меча, а с 1237 г. – Ливонский орден, дочернее ответвление Тевтонского ордена. В результате германских крестовых походов на восток в 13 в. часть прибалтийских земель - современные Латвия и Эстония - отошли во владение вновь образованных католических епископств и духовно-рыцарского Ливонского ордена, объединившихся в конфедерацию под названием Ливония.